27 вересня 2009 р. | Автор: Helen | Переглядів: 1209 | Коментарів: 4
26.09.09. Первая советская атомная бомба была создана в 1951 году и испытана в Казахстане на Семипалатинском полигоне, пишет gorod

А вторая — 55 лет назад, 14 сентября 1954 года, — в Тоцке Оренбургской области. Ее мощность достигала 40 килотонн, и испытывали ее на людях в рамках военных учений. Один из участников тех событий живет на Черниговщине в селе Озеряны Варвинского района. Это 78-летний Федор Мисько.

Дом Федора Ивановича наполнен детскими голосами. Жена, дети, внуки, правнуки... Казалось бы, живи и радуйся. Только вот болячки обступили хозяина со всех сторон. С 40 лет у него стали отказывать ноги, голова болела так сильно, что никакое обезболивающее не помогало. Сейчас Федор Иванович плохо видит, и последние новости ему читает его жена Ольга Андреевна. А недавно у Федора Ивановича был инсульт, после которого его стала подводить память. Поэтому, когда я попросила рассказать о событиях тех лет, он сразу меня предупредил, что помнит не все, ведь радиационное облучение не проходит бесследно.

Репетиция апокалипсиса

— Нашу часть отправили в Тоцк где-то в конце мая, — рассказывает Федор Иванович. — Жили мы в палатках. И если на предыдущем месте дислокации нас кормили кое-как, то в Тоцке — хорошо. Солдат было очень много: мы готовились к учениям три месяца. Учились надевать противогаз и правильно падать в момент взрыва, а когда не занимались — копали блиндажи. Но нам ни слова не говорили, к чему нас готовят. Накануне испытаний нам выдали новое обмундирование. Помню, я тогда еще удивился — зачем, когда старое в нормальном состоянии? Наступило утро 14 сентября.

Оно было тихим, теплым, солнечным, на небе — ни облачка. На полигон начало съезжаться высочайшее руководство СССР. Видел я и Никиту Хрущева, и Георгия Жукова, и Константина Рокоссовского, и Семена Буденного, и Клима Ворошилова. И никак не мог понять, что это за учения, если на них присутствуют такие люди (уже после взрыва мои «коллеги» рассказывали, что видели не только начальство, а и представителей соцстран, и даже Китая). После завтрака нам сказали, что взрыв должен быть в 9 часов 35 минут, а о том, что он будет ядерным, ни словом не обмолвились.

И сразу же командиры собрали нас и отвели в укрытие. По дороге я видел не только выставленную «подопытную» военную технику — танки, самолеты, БТРы, грузовики, а и привязанных к колышкам животных — коров, коней, овец, коз, свиней, собак, даже кошек (некоторые животные были на возвышенности, других привязали в небольших ямах. После взрыва видел: те, что находились в ямах, были еще живы, а привязанные выше — сгорели).

Укрытие в три метра глубиной было обшито толстым брусом, вход оборудован четырьмя парами двойных дверей, а крыша укреплена несколькими перекрытиями. Мы с товарищами любопытства ради, что будет, когда взорвется бомба, на эту крышу закатили камень весом в несколько десятков килограммов. Перед взрывом командир приказал нам сверить часы и надеть противогазы. Я смотрел на часы как завороженный. Взрыв прозвучал чуть раньше назначенного времени — в 9 часов 32 минуты. И хотя мы были под землей, однако услышали гул.

Земля вздрогнула — и те, кто стоял, упали как подкошенные. Заскрипели и перекосились распорки, посыпалась земля, но наше укрепление выдержало... Минуты две командир не разрешал выходить наружу. Потом через искореженную и разбитую дверь мы стали выбираться на поверхность. Моей задачей было фотографировать все, что произошло после взрыва, поскольку я служил в фоторазведке... Фотокарточек того события у меня, конечно же, не осталось, я сдал их руководству.

Дул сильный ветер, который за считанные секунды превратился в бурую пыль. А в небе — огромная грибовидная темно-серая туча... В середине она была ярко-красной, а края клубились и «разворачивались» вверх и вширь. Я оглянулся назад, чтобы посмотреть, что случилось с тем камнем на крыше... Его не было! Сдуло, будто перышко, мы так его и не нашли... Лес, который был неподалеку от наших палаток, также исчез, будто его и не было. Несколько укрытий завалились, похоронив под своими обломками людей. Позднее мы побывали и в ближайших к взрыву селах, там сгорели некоторые дома...

Несколько минут мы смотрели на этот гигантский гриб, а потом началась стрельба. Сотни артиллерийских снарядов ударили по «противнику», а самолеты бомбили обычными бомбами эпицентр ядерного взрыва. Воздух был раскален, дышать было почти невозможно. Кое-кто не выдерживал этой «жары», срывал с себя противогаз — и через несколько минут умирал.

Канонада продолжалась минут двадцать. А потом нам приказали идти вперед. Сотни танков, БТРов, авто поехали на «врага». Мы также бросились на «противника» через эпицентр. Ветер дул в сторону «врага» (хотя, разумеется, и мы «надышались» того ветра достаточно). На него же сыпалась и ядерная пыль. Говорили, что через два года из «врагов» никого не осталось в живых... Я не знаю, сколько их точно умерло, но могу сказать, что из тех, с кем я состоял в переписке, в живых не осталось никого.

Конца света небудет

— Теперь у нас есть дивизия, которая видела войну будущего! — сказал один из военнокомандующих после окончания учений. Но его оптимизма не поддержал ни один из участников тех событий. Жуков вспоминал о тех учениях: «Когда я увидел атомный взрыв, просмотрел в который раз киноленту, где было в деталях зафиксировано все, что происходило после взрыва, то пришел к выводу, что войну с применением ядерного оружия нельзя вести ни при каких условиях».

Военнослужащих, которые были на тех учениях, поблагодарили, пообещали, что их, как участников военных учений с применением ядерного оружия, поставят в военкоматах на особый учет, а медики будут постоянно следить за состоянием их здоровья... Однако больше ими никто не интересовался, каждый выживал как мог. Большинство умерли...

Ольга Мусий,
еженедельник «ГАРТ» №39 (2427)
фото автора

"Черниговская губерния"
http://www.guberniya.net.ua